Уважение к прошлому и внимание к настоящему – верный залог грядущих свершений. В сегодняшнем обзоре собраны книги, повествующие о Великой Отечественной войне, древних искусствах, влиянии технологий на мир и человечество, духовном поиске, семейной истории.
Сейед Мохаммад Хосейн Табризи. Герои Сталинграда
События Великой Отечественной войны волновали не только наших сограждан, но и сочувствующих им творцов со всего мира. Известный иранский поэт Сейед Мохаммад Хосейн Табризи, писавший под псевдонимом Шахрияр, в 1946 году опубликовал посвященную Сталинградской битве поэму. Доступное русскоязычному читателю, ее издание — первое в своем роде. Перевод И. Абраменко и В. Жарковой дополнен подробным предисловием, в котором авторы рассказывают о творчестве Шахрияра, истории создания поэмы и символическом значении использованных поэтом образов. «В своих произведениях Шахрияр сочетал классическую “возвышенную” лексику с разговорными выражениями, что инициировало новую тенденцию в развитии жанра газели, обогатило его словарь и репертуар, добавило искренности звучанию, а также сделало традиционную газель понятной для широкой публики. Творчество Шахрияра пронизано гуманизмом, призывами оставаться верными вечным нравственным ценностям».
В поэме «Герои Сталинграда» автор удачно соединил традиционные для иранской поэзии классические образы с мотивами фронтовой литературы. Воплощение зла Ахриман, чьи многочисленные злодейства описаны в эпической поэме «Шахнаме», видит цветущую страну, людей, воспевающих «мирный труд и светлый май», — и решает погубить их в огне войны. Он внушает злую гордыню вождям рейха и вызывает из тьмы стоглавого дракона, терзающего одну страну за другой.
Дракон ползет по выжженной земле –
Воитель гордый преграждает путь.
Шутя дракон Европу заглотил,
Но этот град не смог перешагнуть.
Возле «железного града» на берегу великой реки кипит сражение, в ходе которого решается судьба всего мира — ведь доблесть самоотверженных одолевает полчища врага.
Рожденные технологией: антология
Техника меняется быстрее, чем люди. Но трансформация человеческой натуры может обернуться последствиями намного более сложными чем устаревший гаджет. Или даже домашний робот из прошлогодней коллекции. Этот сборник показывает, что недаром общечеловеческие ценности – доброту, сострадание, любовь, мужество перед лицом испытаний – принято называть вечными. И если начать относиться к ним, как к чему-то вышедшему из моды, то не окажутся ли однажды роботы и компьютеры намного человечнее людей? Книга продолжает серию Terraart – это так называемая фантастика нон-фикшн: художественный вымысел и фантастические допущения органично сочетаются с почти документальным описанием будущего… или уже настоящего? А иногда и прошлого, которое требует осмысления.
Так, открывающая сборник повесть «Сэнико» посвящена судьбе космической колонии, которую поразил опасный вирус. И вот уже бессильна оберегавшая жителей система «умного города». Остается надеяться только на людей, сохранивших незыблемые понятия о чести и веру во всепобеждающую любовь. Кстати, тему дальних миров планируется продолжить в сборнике «Космос не для всех». В рассказе «Вирус времени» показана панорама философских смыслов, которые заключены в размышлениях о недавней пандемии. Она ведь тоже показала уязвимость техногенной цивилизации. «То, что создано вами. Создано для вас. Создано против вас. Что сделают технологии с вами? И что вы сделаете с технологиями?». Есть в сборнике и котики – разумные, благородные, легко находящие язык с достойным человеком. Но даже превращение вселенной в единый мегаполис не избавит людей от необходимости искать на вечные вопросы свои уникальные ответы.
Карина Сарсенова. Божественное в человеке
Что делать, если смысл жизни будто утрачен, одна за другой наваливаются проблемы, а сил противостоять им уже не хватает? В книге собраны интервью, взятые автором, писательницей и профессиональным психологом, у творческих людей и священнослужителей.
Епископ Каскеленский Геннадий, ректор Алма-Атинской духовной семинарии, напоминает о том, что легких времен в истории человечества практически не было: «Мир был жестоким. И жестокий мир выковывал сильные характеры. Сейчас, в современном мире, мы наблюдаем искушения другого рода. Человек расслабился. Человек привык жить в комфорте, в удовольствии». При этом искушение легкостью жизни изматывает человеческую душу, одновременно уводя от стремления к Богу, и тем самым, отнимая самую надежную опору.
Художник-иконописец Владимир Курилов подробно рассказывает о том, как ему повезло учиться еще на исходе советского эпохи в Палехской иконописной школе. Художественные приемы тамошней еще дореволюционной школы, были перенесены при Советской власти в роспись тех самых знаменитых когда-то шкатулок, и таким образом традиция сохранилась. При этом именно русская традиция иконописи дала множество новых направлений. «Я езжу по всему миру, наблюдаю: как две тысячи лет назад писали, так и сейчас пишут… А в России, удивительно получилось, благодаря гению Рублёва, Дионисия, Феофана Грека, расцвело иконописное искусство». Так появились свои уникальные произведения, ставшие образцами для мастеров следующих поколений.
Хранилище тайн: Избранные персидские рукописи из собрания СПбГУ
Очередную свою монографию авторы — ведущие российские иранисты и кодикологи — посвятили коллекции персидских рукописей Санкт-Петербургского государственного университета. Как известно, в фондах Университета хранится ряд памятников письменности XIII – XX веков, интересных для исследователей как исторически, так и эстетически. Эти рукописные шедевры не только описываются, но и воспроизводятся в книге на красочных репродукциях.
В альбом, выпущенный при поддержке Фонда Ибн Сины, также включены два очерка. Первый из них излагает историю формирования университетской коллекции персидских манускриптов. Второй же повествует о развитии и распространению персидского языка, об особенностях и традициях культуры рукописной книги в Иране. «Инструментарий писца состоял из тростникового пера, перочинного ножа, твердой пластинки для очинки пера, чернильницы и чернил, палочки для размешивания чернил, бумаги и подкладываемой под нее гладкой дощечки. Обычно писец работал сидя на ковре, положив дощечку с бумагой на колено. Невысокие широкие столы использовались для рисования миниатюр и сложных каллиграфических работ. Средняя дневная производительность писца, по оценке знатока персидских рукописей О. Ф. Акимушкина, с учетом разных обстоятельств могла составлять 150 – 200 двустиший или 50 – 100 строк прозаического текста».
Миссия каллиграфии — художественно оформить, наглядно выразить вечные поэтические образы и непреходящие афоризмы. Неслучайно именно каллиграфическое искусство в значительной степени сформировало классическую книжную культуру самой Персии и всех стран, находившихся в сфере ее культурного влияния.
Хамид-Реза Келичхани. Иранская каллиграфия. Знакомство с традицией
С самых давних времен восточные каллиграфы славятся своим непревзойденным мастерством. В рецензируемой книге — впервые на русском языке — подробно рассказывается о том, как и когда зародилось искусство арабо-мусульманской каллиграфии. Автор тома, Хамид-Реза Келичхани, — не только выдающийся искусствовед, но и практикующий мастер-каллиграф; его мастер-классы проходили, в том числе, и в Российской государственной библиотеке. Келичхани отмечает: даже в наши дни, когда широкому зрителю доступны любые видеоуроки, лучшим способом изучения каллиграфии остается непосредственная передача навыков ученику от учителя. «Очень важные и малозаметные тонкости легче увидеть в письме наставника, нежели в каком бы то ни было объяснении. Как правило, выписывая образец или исправляя ошибки ученика, учитель попутно объясняет, сколько следует брать чернил, под каким углом держать перо (калам), какой должны быть толщина букв и их отношение к линии строки».
В книге подробно описаны этапы развития каллиграфии, особенности наиболее известных арабских и персидских почерков и даже сферы их применения. Для разных целей — составления рукописных книг, оформления официальных документов, нанесения надписей на стены дворцов — традиционно использовались разные шрифты. Многие специалисты считают, что каллиграфия в восточной традиции во многом заменила живопись, хотя именно Персия стала родиной всемирно известных художников-миниатюристов. Кроме того, в искусстве изящного начертания букв была явственно выражена философская идея о единстве формы и содержания — эстетической красоты текста и его «сокровенной» мудрости. Неслучайно даже в ХХ веке, когда книги стали печатать, а не переписывать, каллиграфия продолжила свой исторический путь: мастера положили начало полноценному направлению, в рамках которого текст стал пониматься как целиком и полностью художественный объект.
Елена Жданова. Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов
На сибирских просторах живет большое количество народов со своими традициями и преданиями, и поэтому здешние сказки такие разнообразные. В издании собраны лучшие сказки, которые были услышаны Ждановой от своей бабушки, родившейся и прожившей жизнь в Сибири. В авторском предисловии рассказывается об истории тех далеких мест и традициях, обычаях и надеждах отечественных первооткрывателей. В тексте сказок бережно сохранены речевые обороты, которыми в старину пользовались в Сибири, а в сносках объясняется значение устаревших слов и диалектов. Неслучайно, как написано в предисловии к книге, в каждой деревне, в каждом селе, сказки и байки рассказывали на свой лад, передавая мудрость и красоту старинного русского языка, духа вольницы и бесконечной любви к Родине.
Среди персонажей сказок: хозяйка тайги и всех животных, а также неразлучные с людьми их братья меньшие, собаки и коты, лошади, и, конечно, взрослые и дети. «Не один век сменился, а вот остался в народе сказ о том, как один паренек свою судьбу пытал. Прозвали его Ворон за темный волос и глаза черные. Споначалу ничем он не отличался от прочих мальчонок. Также бегал в портках да рубашонке, отцу помогал по всякому делу. Но вот вышел он в пору женихов и приглянулась ему девица, Услада…». Но ей понравился другой паренек, и тогда осерчавший Ворон пошел к Черному озеру, на поклон к чародейке. А та ответила, что не властна над любовью …
На ярких красочных рисунках Ольги Гвоздевой реалистично изображены взрослые и дети, звери и птицы, природа, старинные орнаменты и предметы быта сибиряков. В сносках объясняется значение устаревших слов и диалектов.
И.В. Абраменко. Современный Иран. Песенная культура
Любимые народом песни всегда сохраняют характерные приметы родной для себя эпохи. Неслучайно мы, их слушатели, всегда можем понять, о чем мечтали люди в то или иное время, против чего боролись, что их печалило, а что — радовало. В этой книге Ирина Абраменко рассказывает читателю о десяти самых популярных иранских песнях, раскрывает историю их создания, проводит лингвистический анализ их текстов, и, разумеется, описывает биографии авторов и знаковые события истории, с которыми эти песни были связаны изначально.
Не обошлось в книге и без народных преданий, дополняющих строгое, научное по стилю повествование. К примеру, в продолжение многих лет одной из самых любимых иранцами остается песня «Поцелуй меня», появившаяся еще в 1930-х годах. «В то время поговаривали, что стихи к этой песне, описывающие горькую участь приговорённых к казни офицеров, были сочинены находившимся в тюрьме в ожидании казни полковником жандармерии и одним из руководителей коммунистической партии «Народ» Эзатуллой Сиямаком. Другая версия гласит, что эти стихи были написаны членом компартии «Народ» Мохаммадом Али Морбашаром, и в ней рассказывается о последней встрече полковника Сиямака с его дочерью в ночь перед казнью».
Но на самом деле текст песни принадлежит преподавателю литературы Тегеранского университета Хейдару Рекаби. Об этом много позже рассказал в журнальном интервью первый исполнитель песни на радио Хасан Гольнараги. Сам он, кстати, не был профессиональным певцом: торговец фарфором и антиквариатом, он оказался в радиостудии по счастливой случайности. Его проникновенное исполнение превзошло, по свидетельству очевидцев, версии его друзей-музыкантов, и именно поэтому вышло в эфир.
Дмитрий Наринский. Два солнца
Этот в многом документальный роман об истории двух семей на протяжении большей части минувшего века, насыщен не только героями и событиями, но и смысловыми пластами, аллюзиями, метафорами. Текст дополнен выразительными черно-белыми иллюстрациями. На первых страницах читатель попадает в атмосферу странствий – будь детские беспечальные путешествия, скитания беженцев Первой мировой войны или путь, знаменующий перемены в жизни после революции. Девушка по имени Ольга едет работать в сельской школе. Институт ей пришлось покинуть. Выяснилось, у нее оказался родственник, воевавший в Белой армии. В тихой деревеньке новую учительницу встречают хоть и настороженно, но дружелюбно.
А вот для Леонида, друга детства Ольги, железная дорога с малых лет была удивительным миром, полным тайн и приключений. Его отец служил помощником начальника станции. «Первая поездка на механической тележке стала чудом: стук колес, весенний ветер в лицо, по сторонам проплывают деревья, а в высоком синем небе несутся навстречу облака! И хочется, запрокинув голову, кричать от радости, но перехватывает дыхание…».
Повзрослевшие молодые люди встречаются снова, и вот уже рука об руку направляются навстречу новой жизни в Москве. Им доведется пройти непростой путь вместе со всей страной – репрессии, скудный быт, война... Но всё же будет и великолепный сад, о котором они так мечтали, любимые книги, разговоры с друзьями, командировки, открытия. «Манили и завораживали перспективы атомной энергии, а почти двухчасовой полет Юрия Гагарина в космосе — первый в истории человечества! — все воспринимали как первую ступеньку на пути освоения Вселенной». И новые поколения вступают в жизнь, чтобы пройти свой путь.
Лурье Лев. Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки
В книге подробно описан Ленинград 1970-х — 1980-х годов, обитавшие в нем люди искусства и науки, и места, где они собирались. Отдельные главы посвящены Ленконцерту, «Орфею и Эвридике», «Фиесте» Сергея Юрского; концертам и выставкам; официальным творческим союзам; академическим институтам; социологам, музыкантам и свободным художникам; работавшим в Ленинграде артистах, ставших впоследствии звездами советского кино и театра; писателям и поэтам.
«В наши дни поэзия как будто перестала быть фактором общественной жизни, а вот в 1970-е стихи в общественной жизни еще имели значение. «Пушкин! Тайную свободу/ Пели мы во след тебе», - писал Блок на исходе жизни… Первые союзы пишущей молодежи – литературные объединения, сокращенно ЛИТО, возникли в Ленинграде еще в революционные годы… После национализации дома 24 по Литейному проспекту квартира князя Александра Дмитриевича Мурузи на втором этаже осталась пустой. Именно там Николай Гумилев и Корней Чуковский открывают первую в истории России литературную студию при издательстве «Всемирная литература».
Издание обстоятельно рассказывает о реальном быте и отдыхе, характерном для тех времён, актуальном для многих квартирном вопросе и длинных очередях за различным дефицитом, в которых порой стояли часами. В тексте уделено внимание описанию развернувшихся акций по защите исторического (дореволюционного) центра город; тому, как быстро менялась городская повседневность и какую роль в этом сыграла советская власть и партийные деятели, а также – люди искусства.
Павел Линицкий. Мой папа — пират
Кто из мальчишек хотя бы раз в жизни не мечтал быть пиратом? Отважно рассекать на корабле бушующие волны, мужественно преграждать путь вражеской эскадре; рискуя жизнью, спасать прекрасную незнакомку и попутно отыскать сундук с золотыми монетами...
В красочной книге рассказывается, что мама отправилась в командировку, детский сад закрыли из-за ветрянки на карантин и поэтому папа взял Димку с собой на работу. Работал димкин папа пиратом (точнее – капитаном пиратов) и звали его Синяя Борода. Приключения начинаются - в плаванье выходит пиратское судно «Кашалот» под командованием капитана. Но потом разразился шторм, пиратский корабль превратился просто в кашу, и пираты оказались на необитаемом острове, где принялись искать клад. Карты с указанием, где клад закопан, у них не было, и один из них достал свой знаменитый складной нож, который превратился в здоровенную лопату. Потом показались русалки и миражи.
После этих приключений Синяя Борода и Димка вернулись домой. «Пираты починили корабль и вновь отправились бороздить моря, чтобы другие моряки не скучали. Димка подрос и пошел в школу, а на каникулы его брали юнгой на «Кашалот». Читая Димкино сочинение «Как я провел лето», учителя хватались за сердце и бежали за валерьянкой. Многие втайне завидовали».
В веселом тексте – описания множества забавных ситуаций и диалогов, сокровищ и даже неожиданностей. Художник Екатерина Варжунтович нарисовала для этой книги замечательные иллюстрации, а на форзацах – изображение старинного парусного корабля в разрезе, кают и их содержимого.
Алекс ГРОМОВ
Pentru a putea adăuga comentarii trebuie să fii membru al altmarius !
Alătură-te reţelei altmarius